Когда в редакцию позвонил Леон Зарецкий, пенсионер из Сопоцкина и сказал, что хочет поведать о судьбе командира ДОТа, то его предложение я поначалу воспринял хрестоматийно: первые дни войны, ожесточенные бои, вероятно, речь пойдет о совершенном подвиге… Но правда оказалась несколько иной.
Двухнедельный «блицкриг»
Сопровождаемые любопытным солнцем, на машине Леона Витольдовича выезжаем из Сопоцкина и направляемся в сторону деревни Тартак, где прошло его детство. Здесь, так понимаю, и произошли те самые события, которые волнуют пенсионера до сих пор.
– В Тартаке жили дед с матерью. Она-то и рассказывала мне о том, что происходило здесь в начале войны, – машет в сторону. – Вот этого леса не было тогда, а чуть дальше стоял ДОТ, гарнизон которого сражался две недели.
Мне показалось – ослышался.
– Да-да, две недели, – убежденно повторяет Зарецкий. – Тому свидетелями были местные жители. Мать рассказывала, что перед ДОТом был луг, на котором после множества бесплодных атак осталось лежать бесчисленное количество немцев. Говорила, просто один на другом…
Машина останавливается. Смотрю в сторону леса, тщетно пытаясь что-то разглядеть.
– Теперь на том месте бетонные развалины и заросли, – качает головой Леон Витольдович. – Как и многие другие точки, немцы взорвали ДОТ при отступлении.
Со слов матери, когда боеприпасы и вода у защитников были на исходе, они выбросили «белый флаг», т.е. нательную рубаху или лоскут ветоши. Это видели местные жители… Несколько осмелев, враг двинулся вперед и опять напоролся на огонь пулеметов.
– Трупов добавилось еще, – рассказывает Леон Зарецкий. – Жителей деревни потом заставили таскать убитых в общие ямы, и мать говорила, что ноги были едва ли не по колено в крови.
Конечно, никто из героического гарнизона не уцелел. Защитников похоронили рядом с ДОТом, а в конце 50-х останки эксгумировали и перенесли в братскую могилу.
Когда началась война, кроме застав 86-го Августовского погранотряда в районе Сопоцкина были сосредоточены примерно такие силы – 9-й и 10-й отдельные пулеметные батальоны, 213-й стрелковый полк, две батареи 113-го артполка 56-й стрелковой дивизии. Многие красноармейцы и командиры из этих частей в начале войны проявили незаурядное мужество, граничащее с человеческими возможностями. Насколько знаю, наиболее стойкие гарнизоны оборонялись до 26-27 июня… И если выяснится, что ДОТ, о котором говорит Зарецкий, действительно, продержался две недели… В общем, загораюсь идеей поднять, по-возможности, всю информацию, выяснить фамилии защитников и т.д.
Но это только первая остановка; история, ради которой сюда приехал, еще впереди.
Никто не хотел умирать…
– Вот он, дом моего деда, – показывает Леон Витольдович. Вижу типичное для наших деревень строение, выкрашенное в светло-желтый цвет. – Теперь у него другой хозяин… Накануне войны у деда с матерью квартировали лейтенант Пономарев с женой. Не скажу точно, были они официально расписаны или нет, но ждали ребенка.
ДОТ, командиром которого был Пономарев, расположен совсем рядом, но прежде, чем мы подъехали к нему, Зарецкий чуть притормозил машину и показал на пригорок в лесу:
– А вот там его похоронили. Точное место неизвестно, нужно, наверное, с георадаром искать…
Так как же погиб командир?
Когда началась война, лейтенант Пономарев занял свое место в ДОТе согласно боевому расписанию. Что происходило в укреплении в течение последующих суток – теперь уже не скажет никто. Когда перестали стрелять, жена Пономарева, терзаясь неизвестностью и переживая за судьбу мужа, упросила деда Зарецкого пробраться к ДОТу – где он, что с ним?
Подошли осторожно. ДОТ был открыт. Взору предстала драматическая и странная картина: у входа с зажатым в руке наганом лежал убитый Пономарев; когда же заглянули внутрь, то увидели, что в казематах пусто – ни раненых, ни погибших…
Тело лейтенанта оттащили на пригорок и похоронили. Останки командира, как уже было сказано, покоятся там до сих пор.
Но что же гарнизон? Красноармейцы сами оставили ДОТ или же попали в плен? Эти вопросы могли повиснуть в воздухе, но на то оно и местное население, чтобы всё видеть и слышать. И хозяин в деревне Песчаны увидел, как из леса (со стороны ДОТа, о котором идет речь) выскочила небольшая группа наших солдат. Первым делом, запыхавшись по жаре, бросились к колодцу. Напившись, начали ругаться между собой. Причина неуместной перебранки (рядом идут бои…) стала ясна, когда хозяин хаты услышал брошенное:
– …зачем Пономарева убил?!
Вот и ответ! Очевидно, на второй день войны, испугавшись более чем вероятной смерти, гарнизон ДОТа решил попросту удрать, однако на пути встал лейтенант Пономарев с наганом в руке. Трудно, да и незачем, наверное, реконструировать эти тяжелые события, гадать, каким образом он пытался остановить подчиненных: угрожал, палил в воздух… В конечном итоге командира предательски застрелили и убежали в лес.
От ДОТа осталось немного, его, как и соседний, взорвали в 1944 году. Уцелела стена и развороченный амбразурный узел с характерной щербиной от снаряда. Бетонные глыбы затянуты мхом, засыпаны палой листвой… Обхожу руины и задаюсь вопросом: в какую правду труднее верить – в то, что продержались две недели, или в то, что свои стреляли в своих?
Без срока давности
– Хозяин хаты потом рассказал – Пономарева убили свои, – говорит Зарецкий. – Да и разве можно такое держать в себе? Здесь все друг друга знали, даже солдат – в лицо; услышанное не могло остаться тайной. К слову, ДОТы строились, в том числе и силами местных жителей, выполнявших трудгужповинность…
Но это еще не конец истории.
Прошли, пролетели десятки лет. Один из тех, кто удрал из злополучного ДОТа, трижды приезжал в Сопоцкин на встречу с ветеранами.
– И всегда приходил к родителям, они беседовали. Обычно он меня не беспокоил, а в последний приезд повел к ДОТу, вероятно, с целью поведать о своем героическом прошлом… – вспоминает Леон Витольдович. – И когда подошли к укреплению, я ему в лицо и сказал – зачем вы убили Пономарева?! Он стал белее мела. «Молчи, посадят!»
Зарецкий отвез «защитника» на машине в Сопоцкин, где собирались ветераны. Больше этот человек в Сопоцкине не появлялся.
Имя его неизвестно
Мы спустились с Зарецким к оборонительным сооружениям у Августовского канала. Как здешний уроженец, застав то время, когда память местных жителей о войне была еще свежа, Леон Витольдович хорошо знает историю своих мест. Вот этот ДОТ, например, продержался сутки, приняв на себя сосредоточенный огонь немецких орудий, а у деревни Новики покоятся останки красноармейцев… Я спросил, известны ли ему в целом какие-либо сведения о Пономареве – имя, фамилия, откуда родом… Пенсионер с сожалением развел руками и добавил:
– Но списки защитников есть в сельсовете…
Туда я и направился после того, как мы попрощались.
Председатель Сопоцкинского сельского исполнительного комитета Лилия Шаматович довольного долго листала документы с данными о тех, кто захоронен (перезахоронен) в братской могиле или чья смерть была установлена достоверно. Нашли фамилию Пономарев, Александр Андреевич. Но как тут же выяснилось, это однофамилец. Его останки были найдены у деревни Калеты, и погиб он в 1944 году. Нужного нам лейтенанта Пономарева, погибшего в сорок первом, в списках не оказалось.
Отрицательный результат не разочаровал, скорее наоборот – он служит косвенным подтверждением того, что рассказал Леон Зарецкий. Но вопрос остается открытым, и не в наших правилах останавливаться на полпути.
В списках значился
Прежде, чем пуститься по следу, обратиться к историкам, поисковикам и краеведам, решаю пробежать глазами литературу. А именно ту, которая касается 68-го Гродненского УРа и начального этапа Великой Отечественной. И тут мне везет. В интернет-версии статьи заведующего кафедрой Гродненского университета им. Я. Купалы, доктора исторических наук Сергея Пивоварчика, проводившего глубокие исследования по нужной мне теме «Гарнизон Гродненского укрепрайона накануне и в начале Великой Отечественной войны», практически сразу нахожу необходимую информацию.
«Всего к 22 июня 1941 г. во втором опорном пункте было построено 8 полукапониров (долговременных сооружений для ведения флангового (косоприцельного) огня), 13 ДОТов (долговременных сооружений для ведения фронтального огня), два ложных бетонных полукапонира, один наблюдательный пункт, а также вырыт котлован под командный пункт и подготовлены полевые позиции, состоящие из окопов, деревоземляных огневых точек, блиндажей, позиций для противотанковой артиллерии и минометов. Этот опорный пункт, как ни один, был насыщен полевыми фортификационными сооружениями, который должны были занять подразделения 56-я СД.
В третьей роте, дислоцировавшейся во 2-м опорном пункте, по списочному составу перед войной было 140 красноармейцев и командиров. Командиром роты был лейтенант Иосиф Агеевич Пономарев, уроженец Гомельской области. Сведений о его дальнейшей судьбе пока нет».
Итак, точки расставлены? Сомнений остается всё меньше – лейтенанта Пономарева можно исключить из числа пропавших без вести. Осталось получить комментарий самого Сергея Пивоварчика:
– Командир 3-й роты 9-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона лейтенант Иосиф Агеевич Пономарев родился в 1913 году в местечке Стрешин Рогачевского уезда Могилевской губернии (ныне – Жлобинский район Гомельской области). В 1935 году был призван в ряды Красной Армии, окончил пехотное училище. Был женат, имел двух детей. Дети проживали после войны вместе с матерью Пономарева, Марией Бодиловской, в поселке Гремячий Мох. Сейчас он в составе городского поселка Стрешин.
Сообщение местного жителя, конечно, весьма любопытно, но требует подтверждения из других источников. Самый надежный способ – найти место захоронения. Если известен ДОТ, где по свидетельству Леона Зарецкого находился и был убит Пономарев (как я понимаю, это ДОТ № 12 за Тартаком на окраине леса), то отыскать его большой трудности не представляет. К слову, жители Тартака рассказывали историю с белым флагом как раз в отношении этого ДОТа и еще вспоминали авиацию…
Но есть и другая версия: командирским ДОТом был № 6 на берегу канала, примерно в 1,5 км от № 12. Это свидетельство лейтенанта Ветохина, который находился в этом укреплении и остался жив. В общем, нужно сравнить сведения – мои и Леона Зарецкого.
Что ж, Сергей Аркадьевич прав – завершить нашу историю будет мудрее и резоннее многоточием. Точку, возможно, поставит штыковая лопата, которая на могиле последнего похороненного бойца когда-нибудь, надеюсь, закончит и эту войну.
Командир 3-й роты 9-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона лейтенант Иосиф Агеевич Пономарев родился в 1913 году в местечке Стрешин Рогачевского уезда Могилевской губернии (ныне – Жлобинский район Гомельской области). В 1935 году был призван в ряды Красной Армии, окончил пехотное училище.
Терзаясь неизвестностью и переживая за судьбу мужа, жена Пономарева (на снимке) упросила деда Зарецкого пробраться к ДОТу – где он, что с ним?
Подошли осторожно. ДОТ был открыт. Взору предстала драматическая и странная картина: у входа с зажатым в руке наганом лежал убитый Пономарев…
